Свет всему свету - Страница 82

Премьер-министр Лакатош говорил нудно и бессвязно. Дебрецен зажат в тиски. Подойдут русские к Будапешту — будет все проиграно. Поэтому хорошо бы запросить мнение палаты депутатов и верхней палаты. Хотя немцы обо всем уже поставлены в известность, но лучше спросить и их.

Ясно, он снимал ответственность с правительства за разрыв с Германией.

Опять заговорил Хорти. Немцы разграбили Венгрию. Им отдано все, что требовали. Отступая, они опустошают венгерские города и села, забирают ценности, взрывают здания, предприятия. Так поступают лишь злодеи, а не партнеры.

Члены совета изумлены. Что говорит их регент!. А сколько он сам пролил венгерской крови? На Дону загубил целую венгерскую армию. Шестьсот тысяч солдат отдал Гитлеру. А в Будапеште у него нет и дивизии, чтоб защитить столицу. Правда, каждый из них тоже причастен к этому. Сейчас поздно обвинять друг друга, нужно действовать, не подставляя своих голов. Ах, Хорти не хочет нанести немцам удар в спину. Тогда на что же он рассчитывает? И чего хочет от коронного совета?

Салаши глядел на них и в душе посмеивался. Ничего у них нет. Жалкие политические гангстеры. Завтра им суд, и их страшит возмездие. С Гитлером они хотели бы, но уже не могут, с народом они боятся. А середины нет. Оттого они бессильны и жалки. Что стоит теперь их безвластная воля! Сила лишь у него, и сегодня пробил его час. Его ничто не остановит — ни кровь, ни смерть, ни ужасы разрушений. Он пожертвует всем, и фюрер его оценит.

Министр земледелия Юрчек призывал не спешить. Лучше остаться с немцами до конца. Его пугала угроза коммунизма.

Хорти спесиво заявил, что у них достанет сил пресечь любые притязания демократии, и снова ратовал за разрыв с немцами. Иначе конец всему. Ему удалось склонить совет к согласию.

Регент тут же прервал заседание и выступил по радио с заявлением, в котором просил у союзных держав перемирия.

Министры переполошились. Что же будет теперь? Поймут ли их немцы? Или они сразу же обрушат на них свои репрессалии? Много спорили и обсуждали, как быть, но никто не подумал, чтобы повернуть оружие против немцев, чтобы открыть фронт советским войскам и честно выполнить уже согласованные условия перемирия. Никто! Их пугал страх перед своим народом.

Неожиданно появился германский посол. С ним прибыл также только что прилетевший из Берлина особо уполномоченный Гитлера Ран, выразивший желание переговорить с Хорти с глазу на глаз.

В кабинете Хорти Ран заговорил сухо и требовательно. Фюрер не простит измены и Венгрии не сдаст. Командование венгерскими частями немцы немедленно берут на себя. Фюрер требует беспрекословного подчинения. Что бы ни произошло сегодня, ничему не противиться. Господин Хорти сам вывел себя из игры, и он будет вывезен в Германию. Жизнь ему будет гарантирована. Все!

Кусая губы, Хорти путанно объяснил ситуацию. Он же не ударил немцам в спину, он...

Ран перебил его. К чему объяснения? Власть уже не принадлежит Хорти. А безвластный регент... Зачем он фюреру? Продолжать заседание коронного совета теперь бессмысленно.

Они молча возвратились в зал. Послы фюрера распрощались церемонно и холодно. Министров сразу же охватила паника.

— Что ж, мы сделали прыжок в неизвестность! — обреченно сказал Лакатош.

— Прыжок в могилу! — уточняя, взвизгнул Юрчек. — Они сегодня же создадут новое правительство, но уже без нас.

Мрачный Хорти молча стоял у окна. Нетерпимый к покою, Дунай все так же спешит к морю и несет туда свои силы, энергию. А куда и на что затратил свои силы он, Хорти, мнивший себя сверхчеловеком, новым Заратустрой, готовым удивить мир? Он всю жизнь пытался сдержать бег времени. Безумец! Время же так всесильно, как и Дунай. И видно, нет сил противостоять законам времени. Во всяком случае, время его кончилось, и кончилось бесславно.

В тот же день гитлеровцы и их салашистские наемники совершили путч. Захватили радиостанцию и телеграф, заняли вокзалы, министерства, генеральный штаб, королевский дворец. Низложенный Хорти подписал отречение в пользу главаря нилашистов Салаши.

3

Из года в год у Имре Храбеца все шло хорошо. Как инженер-дорожник, связанный с военным ведомством, он пользовался известной свободой даже в условиях осложнившейся обстановки. Ему удавалось бывать в любой из провинций страны.

Несчастье свалилось нежданно-негаданно. Вот уже сколько дней его неотступно преследует неизвестный, избавиться от которого никак не удается. Конечно, легче всего было бы просто уехать, но партийные дела требуют, чтобы он был именно здесь, в Будапеште.

Сегодня как раз назначено конспиративное собрание. Впервые после длительного перерыва соберутся? все семеро коммунистов их организации. Больше года, они работали разобщенно. Коммунистическая партия была распущена, и каждый из них на свой риск и страх воевал против хортистов и немцев. И вот партия восстановлена. Она живет и действует. Снова есть свой центр, связи, есть своя газета.

Но как попасть на собрание? Не может же он привести за собой неизвестного и выдать всех семерых. Остается хитрость. Из дому Имре вышел задолго до срока. Без конца кружил по дворам и переулкам. За ним никого. Неужели избавился? Но у самой конспиративной квартиры он встретился с ним лицом к лицу и от неожиданности даже оторопел. Перехитрил, называется. Смутился и его преследователь. Он застенчиво чуть не вплотную приблизился к Имре и заискивающе сказал:

— Я напугал вас, простите.

— Нет, что вы! Чего мне пугаться?

— Вы не бойтесь. Я давно слежу за вами.

Имре изумился такой откровенности.